Гарегин Нжде (арм. Գարեգին Նժդեհ, 20 января (2 февраля 1886(18860202) — 21 декабря 1955) — армянский военный деятель.

Молодость

Родился в семье священника в 1886 году в селе Куртер провинции Брнашен. При крещении был наречен именем Аракел. Учился в школе монастыря Аракелоц в Муше в семье священника. В 1894 году поступил в армянскую начальную школу в Нахичевани, вскоре в связи с закрытием армянских школ переведен в русское семилетнее (Высшее начальное) училище. По его окончании поступает в гимназию, в 1902 году поступил на юридический факультет Петербургского университета. Несмотря на отличные результаты, показанные во время учёбы, в 1904 году оставляет университет, чтобы посвятить себя участию в национальном движении.

Участие в освободительном движении

Переехав в Салмас (Иран, на границе с Турцией), учится там в организованном дашнаками военном училище у офицера Княжевского. В 1907 году с помощью связанных с дашнаками лидеров македонского движения поступает в офицерскую школу им. Дмитрия Николова в Софии, которую окончил, получив звание подпоручика болгарской армии. По окончании ее в том же году присоединяется к партизанскому отряду Мурада и тогда же вступает в «Дашнакцутюн», приняв партийный псевдоним Нжде («Скиталец»). Принимает активное участие в Иранской революции. В 1909 году возвратился на Кавказ для закупки оружия и переправки его в Иран, но был арестован русскими властями. Проходил по процессу дашнаков 1912 года, был освобожден и вернулся в Болгарию.

Участие в Балканской войне

23 сентября 1912 года ввиду начавшейся 1 Балканской войны вступил добровольцем в болгарскую армию. Как болгарскому офицеру запаса, ему было поручено сформировать роту из армянских добровольцев. Сформировал и возглавил роту из 229 (впоследствии 272) человек, в составе которой сражался и Андраник, бывший, по выражению Л. Д. Троцкого, «душой отряда». Троцкий следующим образом описывает выступление роты:

Платье у добровольцев своё, штатское, только подобранное и подтянутое на военный лад; на многих плотные онучи, ловко охваченные ремнями от локтей. На спине — холщовая сумка и башлык, сбоку — лядунка и у большинства собственный револьвер. Ротой командует армянин-офицер, в форме. Его величают просто «товарищ Гарегин». (…) Гарегин — поэт, оратор и воин — весь пламенный от значительности выпавшей на его долю миссии. (…) Старательно марширует отряд, в котором теперь трудно признать корчмарей, приказчиков и кафеджиев. Недаром Гарегин десять дней по десять часов в день обучал их тайнам строевого искусства. Он совсем охрип от команды и речей, у него лихорадочный вид, и его иссиня-черные волосы бурными волнами выбиваются из-под офицерской фуражки.

15 ноября рота одержала победу над турками при селе Меграмли, за которую Нжде получил болгарские и греческие награды, а также звание «герой Балканских народов». В ходе войны был ранен. Участвовал во 2-й Балканской войне, в которой был ранен.

С началом Первой мировой войны (1914) и объявлением Россией амнистии для дашнаков, явился в российское посольство в Софии с предложением своих услуг. Был назначен заместителем командира II Добровольческого отряда (армянские формирования в составе русской армии — командиром отряда был Дро). В начале мая 1915 года был награждён орденами св. Владимира 3 степени и св. Анны 4 степени за бои в Берклерийском ущелье и при Шейх-Кара. В июле 1915 года был награждён Георгиевскими крестами 3 и 2 степеней за бои в ущелье Магреод. С мая 1917 был городским комиссаром в Александрополе (Гюмри)

Первая Республика

В мае 1918 года прикрывает отступление армянских войск из Карсской области, ведя бой при Аладже; при этом Гарегину Нжде удалось вывезти из Ани материалы раскопок профессора Марра. 26-28 мая< 1918 года Нжде командовал в сражении у Каракилисе (Ванадзор), остановив превосходящие силы турецкой армии. В этом сражении вновь был ранен. Награжден орденом Мужества. С образованием Республики Армения занимается формированием и обучением армянской национальной армии.

Деятельность в Зангезуре

4 сентября 1919 года направлен со своим отрядом в ЗангезурСюник), на который при поддержке Англии предъявлял претензии Азербайджан. Нжде был назначен руководить обороной южного района Зангезура, Капан, тогда как обороной северного района, Сисиан, руководил Погос Тер-Давтян. По собственному выражению — «с этого времени я посвятил себя делу защиты и спасения от уничтожения армян Капана и Аревика, отражая постоянные нападения мусаватистского Азербайджана и турецких пашей Нури и Халила». Наступление азербайджанцев было остановлено армянами в начале ноября под Герюсами. В начале декабря Нжде с боем занял ущелье Гехвадзор, по собственному выражению «уничтожив сопротивление 32 татарских сел», которые стали «бедствием» для соседних районов, после чего перешели в наступление и занял азербайджанские селения, осуществив там этническую чистку. В марте 1920 года армяно-азербайджанская война возобновилась по всему протяжению спорных областей (Зангезур, Карабах, Нахичеван). 28 апреля Баку был занят Красной Армией, и там провозглашена Советская власть; в начале июля Красная Армия вторглась в Зангезур, и в середине месяца между ней и армянскими силами начались бои. 10 августа 1920 года было заключено соглашения между Советской Россией и Республикой Армения, по которому спорные области занимались Красной Армией. Опасаясь, что Зангезур после этого может перейти под контроль Советского Азербайджана, Нжде не признал этого соглашения и ( отказался уходить из Зангезура (в отличие от Дро, бывшего командующим в Зангезуре). В начале сентября Капан был занят красными, а Нжде со своим отрядом оттеснен в Хуступкские горы (окрестности Мегри, древний Аревик), где укрепился, пользуясь неприступностью местности. Положение его было тяжелым, и он одно за другим рассылал воззвания, горько упрекая капанцев в измене. Однако в начале октября 1920 года в Зангезуре началось массовое восстание против Советской власти, которое Нжде тотчас возглавил (наряду с Тер-Давтяном, а после гибели последнего — единолично). К 21 ноября две бригады 11-й Красной Армии и несколько союзных ей турецких батальонов (всего 1200 турок) были разгромлены восставшими, и Зангезур был полностью освобождён. 25 декабря 1920 года съезд, состоявшийся в Татевском монастыре, провозгласил «Автономную Сюникскую республику», которую фактически возглавил Нжде, принявший древний титул спарапета  Февральское восстание в Армении 27 апреля 1921 года Республикой Горная Армения, а Нжде возглавил ее в качестве премьер-министра, военного министра и министра иностранных дел. 1 июля Нагорная Армения приняла название Республики Армения, как продолжение Первой Республики; ее премьером был объявлен премьер последней Симон Врацян, а Нжде был объявлен военным министром. Однако вскоре советские войска переходят в наступление, и 9 июля Нжде с остатками повстанцев уходит в Иран. Сам он полагал, что своей обороной спас Зангезур от участи Карабаха и Нахичевана, переданных Советской Россией Азербайджану. Это мнение разделяли и армяне Сюника, среди которых имя Гарегин до сих пор является наиболее популярным. находящееся под его властью образование было провозглашено (главнокомандующего). Руководство Советской Армении объявило награду за голову «главы зангезурской контрреволюции» «авантюриста Нжде». оттянуло на себя силы большевиков, на некоторое время дав Зангезуру передышку; весной, с поражением Февральского восстания, в Зангезур отступили силы повстанцев. К тому времени Нжде распространил свою власть на часть Нагорного Карабаха, соединившись с оперировавшими там повстанцами.

Эмиграция и сотрудничество с немцами

В эмиграции жил в Болгарии, приняв болгарское подданство. В 1933 году во время поездки в США с целью убийства турецкого посла создал ультранационалистическое движение Цегакрон (буквально — религия нации, этновера), которое противопоставил «мягкотелой», с его точки зрения, Дашнакцутюн; сутью идеологии, как явствует из название, было полное, религиозное подчинение идее нации.В 1938 году формально исключен из неё на съезде (первая попытка исключения была сделана ещё в 1921 году по инициативе руководства бывшей Республики Армения, объявившего Нжде виновником падения Зангезура; но она не была поддержана партией).Устанавливает связи с Берлином, надеясь убедить немцев напасть на Турцию. Впоследствии встречается с Розенбергом, участвует в Кавказском блоке из представителей эмигрантских организаций кавказских народов (включая азербайджанцев), на платформе поддержки Германии как будущей освободительницы Кавказа от советского господства.

В 1942 году вместе с Дро участвовал в формировании, из преимущественно пленных армян-красноармейцев, армянских частей входящих в состав немецкого вермахта.

15 декабря 1942 года Гарегин Нжде становится одним из семи членов созданного немцами Армянского национального совета и зам. редактора газеты Национального Совета «Свободная Армения». Сформированные в Германии армянские военизированные формирования под руководством Дро и Гарегина Нжде прошли обучение инструкторов СС и принимали активное участие в операциях по оккупации Крымского полуострова и наступлениях на Кавказ. Нацисты планировали также использование армянского населения в качестве дестабилизирующего фактора в составе Турции и Советского Союза. Впоследствии в письме Сталину он объяснял свое сотрудничество с немцами двумя мотивами — антитурецким и желанием спасти армян от участи евреев (по отношению к армянам на Балканах немцами начали предприниматься дискриминационные меры):

Факт, что я не только не позволил себе враждебных актов (и то в масштабе моего умения и возможностей), а наоборот, совершил такие действия, которых мой противник, неосведомленный о моём душевном состоянии, не ожидал от меня. Рискуя своей жизнью, я сделал невозможными начинания предателя родины Дро, направленные против Армении. Я отговорил подготовленных им диверсантов отправиться в Советскую Армению (а одному из них — Грайру из Мегри, я устроил побег в Болгарию, чтобы его не принудили к отправке в Армению). Я не поехал на восточный фронт, я не позволил, чтобы подготовляемые для действия против Турции мои ребята были использованы на антисоветском фронте, я не показывался в легионах и лагерях, и таким образом давал понять военнопленным армянам, что не следует бороться за Германию. (…) То обстоятельство, что в целях защиты армян в Болгарии, обратились (не только я, но и болгарские деятели культуры) к германскому послу в Софии, само доказывает, насколько серьёзной была грозившая армянам опасность. Будучи свидетелем антиеврейских гонений, я не мог оставаться безразличным к опасности, грозившей армянам на Балканах. (…) Эта опасность и применявшаяся к армянам расовая дискриминация понудили, чтобы я поехал в Берлин и вошёл в состав того трафаретного комитета, который после краткосрочного бессмысленного существования прибег к самоликвидации. (…) Моя связь с немцами имела место на антитурецком базисе.

Арест и тюремное заключение

Памятная доска на доме Нжде в Софии, где он был арестован в 1944 г.

При приближении советских войск к Софии Нжде отказался покинуть Болгарию, не желая подставлять под удар свою организацию. К тому же он надеялся, что СССР вскоре объявит войну Турции и он сможет принять в этой войне участие. После вступления в советских войск написал письмо с этим предложением генералу Толбухину. 9 октября Нжде был вызван в советскую миссию, где ему сообщили, что он должен выехать в Москву, чтобы лично сделать своё предложение руководству. 12 октября был арестован СМЕРШем и направлен в Москву, во внутреннюю тюрьму МГБ на Лубянке, откуда в 1946 году был переведен в Ереванскую тюрьму. Нжде обвинялся в контрреволюционной деятельности, прежде всего в участии в «антисоветском» восстании в Зангезуре и массовых убийствах коммунистов во время этого восстания (это обвинение его крайне возмущало, так как ещё в 1921 году зангезурским повстанцам была объявлена амнистия). К нему применялись пытки бессонницей, но не физическое воздействие (так как при первой же встрече со следователем он, по собственному утверждению, заявил ему, «что попытка малейшего физического насилия надо мною вызовет с моей стороны ответ в такой же форме, что будет принуждён убить меня»).1948 года Особым совещанием при МГБ приговорен к 25 годам тюремного заключения. Был направлен во Владимирскую тюрьму. В 1952-53 г в тюрьме Еревана, затем переведен в Ташкент, откуда снова во Владимирскую тюрьму, где и умер 21 декабря 1955 года.

Могила Нжде

Брату, Левону Тер-Арутюняну, было отказано похоронить Нжде в Армении и из личных вещей были выданы только одежда и часы. Нжде был похоронен братом и на огороженной могиле поставлена табличка: Тер-Арутюнян Гарегин Егишеевич (1886—1955). 31 августа 1983 году прах Гарегина Нжде был перевезён в Армению языковедом Варагом Аракеляном. В 1987 году перезахоронен во дворе церкви Спитакавор с. Гладзор, область Вайоц Дзор (до того прах хранился в подвале дачного дома Варага Аракеляна). Однако в своем завещании Нжде выразил желание быть похороненным у подножья горы Хуступ в Сюнике (Капан). Пожелание это было исполнено лишь в апреле 2005 года. Похоронная церемония состоялась у памятника Г. Нжде на подножии горы Хуступ (часть праха Нжде осталась в Спитакаворе: так как там тоже место паломничества — сказал депутат Серж Мкртчян, который был одним из организаторов похоронной церемонии).

Нжде о себе

Я всегда приходил в моменты опасности. В мирное время я не стремился к должностям, поскольку не испытывал влечения к ним. Я всегда предпочитал руководить ополченцами, народными силами, испытывая некоторую холодность к т. н. регулярным подразделениям. Командиров я выдвигал из народа и выковал их, если так можно выразиться, по его образу и подобию. На войне я всегда оставался человеком даже по отношению к туркам и татарам — свидетельство этому мои приказы и воззвания к подчиненным мне частям. Я никогда не использовал помощь внешних сил, и даже средства собственного государства. Я следовал обету Мамиконянов, был человеком глубокой веры и этики, потому мне приходилось испить из чаши горести. Бог и моя Родина всегда были на первом месте в моем храме веры. Армения являлась для меня святыней. Я жил и дышал ею, всегда готовый ради нее страдать, жертвовать и отдать саму жизнь. Она была священной болью, радостью, смыслом моего существования, моим бессмертием, высшим правом и обязанностью; в то же время народ страны горячо привязался и всецело верил мне. Со мной враждовали лишенные чувства святого полуинтеллигенты и военные, руководствующиеся лишь бумажными правилами. В течение всей жизни я никогда не получал жалования (…) Я отказался даже от пенсии, назначенной мне иностранным государством. Имея все возможности жить в роскоши, я жил как человек из народа — почти бедно. Одной из самых больших в мире мерзостей для революционера, воина и патриота я считал бытовой материализм. Покидая Армению, я взял с собой шкуру тигра, убитого моими солдатами на армянском берегу Аракса, — мое единственное вознаграждение. Кинжал Джамал паши — мой единственный военный трофей. Пусть будут положены со мной в могилу на мою грудь этот кинжал, не знавший поражений флаг Сюника и старый армянский словарь — единственное мое утешение в изгнании.